Каталог предприятий и фирм Дальнего Востока, доска объявлений

На Сахалине художник не впервые. Еще в 1990-е годы он начал приобщать сахалинцев к одному из направлений китайской физической культуры. В 2001 году вместе со своими учениками возвел на одной из полян рядом с Южно-Сахалинском славянское святилище. А в марте 2011 года по окончании своей персональной выставки «На грани двенадцатого пространства» передал в дар Сахалинскому областному художественному музею около сорока своих работ.

В этот раз мастер организовал для сахалинцев бесплатный семинар, на котором постарался доступным языком донести до слушателей сложнейшие концепции теории и даже философии живописи: поведал о 12 типах художественного пространства, о взаимодействии объектов на холсте между собой, с плоскостью и с пустотой между ними.

В ходе семинара Сергей Симаков поделился и своими размышлениями о цикличности идей в изобразительном искусстве.

– Изображая, к примеру, яблоки на ветках, художник со временем приходит к мысли, что наполняет плоскость объектами, подверженными тлению. Поэтому в 20 веке живописцы обратили свой взор к искусству древности – к иконам, древнеегипетским фрескам, идолам острова Пасхи. Так и появились кубизм, сюрреализм и так далее, – рассказал он.

Для наглядности мастер предложил двум участницам мастер-класса исполнить вальс, чтобы продемонстрировать взаимодействие объектов на художественной плоскости, а также проанализировал в качестве примера произведения, представленные здесь же на экспозиции «Сяраку в интерпретации современных художников Японии».

По окончании мастер-класса Сергей Симаков дал небольшое интервью.

– Кто такой, по-вашему, художник? Чем он отличается от остальных смертных?

– Он, прежде всего, человек гипертщеславный, в хорошем смысле слова. Он хочет быть бессмертным. А чтобы достичь бессмертия, нужно помнить, что картина – это не вещь. Художник, который все время создает только вещи, в вещь и превращается. А если же он наполняет свои полотна дыханием жизни, то приобщается к энергии вечности. Но выбор за художником. И за зрителем. Вот моя мама, например, говорит: «Какой ты художник – ты не нарисовал ни одной березки!»

– К слову о бессмертии. Одно из ваших творений – инсталляция-перфоманс «Возвращение богов». Что вы хотели этим сказать?

– Я хотел показать людям, что боги вернулись.

– А какие именно боги, древнегреческие?

– Наши, славянские.

– Сейчас эта идея очень популярна.

– Когда я об этом говорил, это еще не было популярно. Я просто заявил, что они вернулись.

– В древности это было органичной частью жизни, люди в этой атмосфере рождались и вырастали. А сейчас это несколько неестественно. Вам не кажется, что это просто своего рода реконструкция? Со стороны это похоже на некую игру.

– Мы знаем ту часть истории, когда это было традицией, но мы не знаем ту часть истории, когда все это зарождалось. Вполне возможно, что это и была немного игра, немного перфоманс.

– Религия в вашем понимании – просто перфоманс?

– Перфоманс богов.

– Что вы можете сказать о состоянии искусства в России?

– По моим впечатлениям, все похоже на компьютерную игру «Цивилизация». В этой игре воюют, торгуют, но огромный толчок цивилизации дает только рождение гения. И самая большая беда нашей цивилизации – играя в эту компьютерную игру, наша власть ничего не делает, чтобы появлялись гении.

– А что нужно для того, чтобы они появлялись?

– Для этого нужно, чтобы художники, такие как я, с утра до вечера занимались с детьми. Но наша система этого не позволяет. Нет той преемственности поколений, что в спорте. Систему спорта Путин восстановил, потому что он спортсмен, он это понимает. Но гениев мы сейчас не выращиваем, в результате наша цивилизация проигрывает остальным. К примеру, у нас за все время нобелевских лауреатов – человек пять, а у американцев – по тридцать в год.

– Ваши выставки проходили в Париже, в Японии. Отличается ли восприятие искусства публикой на востоке и на западе?

– На востоке все намного тоньше. Европейская культура XX века – это ведь полностью лишь новое прочтение культуры японской. А японцы создали свою культуру сами. При этом сохранили и развили глубокую духовность. Японцы интуитивно почувствовали, что, достигая мастерства в реалистичности изображаемого объекта, художник неизбежно уничтожает плоскость, этот объект породившую, и что, победив плоскость, материя тут же начинает кричать о своей тленности. И сумели найти гармонию между нетленностью и объектом. Вот взять даже картины на этой выставке. Ведь что такое кабуки? - Театр поющих и танцующих куртизанок. И вместе с тем, эти изображения наполнены духовностью.

– А Россия – это запад или восток?

– Как сказал один немецкий канцлер: «Россия – это не страна, Россия – это часть света», поэтому трудно определить.

– Хорошо, если сузить границы, Сахалин по своей культурной специфике – это запад или восток?

– Сахалин – это ледниковый период, который никогда не заканчивался. Это территория, которая заморожена, на которой ничего не меняется, потому что время здесь остановилось. Как в ледниках.

– То есть, здесь та нетленная вечность, о которой вы говорите?

– Да, поэтому я Сахалин и люблю. Везде время разрушает пространство, как в фильме «Лангольеры» – все подъедается, а здесь нет.

– А люди здесь тоже замороженные?

– Люди здесь очень хорошие. Потому что в ледниковом периоде они не могут быть плохими. Это юг портит человека. Там он в шортах и думает, что в раю, и может многое себе позволить. Но это только так кажется. У нас же все беды с юга. Распущенность нравов, деградация личности.

– Получается, что суровый климат закаляет нравственность?

– Он консервирует.

– Какие у вас впечатления об уровне культуры в нашем «ледовом периоде»?

– Если судить по музею, то, как сказал мой польский друг, зайдя сюда с самолета: «Я думал, попал в дремучую тайгу, а здесь выставки европейского уровня».

– Планируете ли вы еще приехать на Сахалин?

– Конечно, я приезжаю сюда каждый год.

Будем ждать.